Люди огня - Кэтлин О`Нил Гир

Злобно прищурившись, она зарычала:

— Так скажешь ты наконец, зачем на самом деле пришел? Чтобы меня дразнить? Хватит тут рассиживаться, будто гриб на пне, — говори! Что стряслось? Почему ты пришел? Тебя никто не обижает?

После того как он подкинул в огонь еще пару веток, старуха сняла с ног мокасины и швырнула их поближе к раскаленным угольям костра. С сохнущими мокасинами надо уметь обращаться. Прежде всего они должны быть сделаны из насквозь прокопченной и отлично выдубленной кожи — иначе они сожмутся, или утратят эластичность, или потрескаются. А если они слишком теплые и ноге жарко, то тепло выгонит пропитывающий кожу жир и она будет быстрее промокать.

— Обид на мою долю достаточно выпадает. — Он уже не улыбался. — А так — просто люди начали волноваться, как ты тут одна поживаешь, я ведь уже сказал. И мы…

— Все здоровы? Никто не заболел, не ранен? Ты не за снадобьями от болезней пришел?

— Нет, все здоровы. Но мы начали о тебе беспокоиться. Много раз решали кого-нибудь к тебе послать. разузнать, как ты поживаешь. — Веселый огонек загорелся в его глазах, и он добавил: — Убедиться, что ты не замерзнешь из-за нехватки дров.

— Вот еще! Этого не дождетесь!

Не обратив никакого внимания на ее возмущенный возглас, он продолжал:

— Ну и я вроде как вызвался сходить.

— Вызвался? Ты? Я думала, ты меня недолюбливаешь.

«И вдобавок что-то скрываешь. Нет, есть и еще причина. Но какая?»

Он старался не смотреть ей в глаза:

— Нет, не то чтобы недолюбливаю… Просто ты всегда ко мне так назойливо приставала с Силой… Всегда угадывала, когда у меня бывали Видения. Всегда все знала. И хотела от меня добиться большего, чем то, на что я способен. Вот и все. Я вовсе не относился к тебе враждебно.

«Ты лжешь!» Прежняя проницательность вернулась к ней. «Почему же ты тогда пришел? Видения по-прежнему мучают тебя? До, конечно! Стоит только на него внимательно поглядеть — вид затравленный, как у крысы, попавшей в змеиную нору!»

Он кивнул, беспокойно потирая руки:

— Послушай, я не тот Зрящий Видения, каким тебе хотелось меня считать. Я не хочу ко всему этому возвращаться.

— Ну и не о чем тогда беспокоиться. Ты — не тот Зрящий Видения. — Она повернула мокасины к огню другой стороной и смотрела, как от них поднимается пар.

— Вот и ладно.

— Но пришел-то ты из-за Видений? Из-за них проделал такой долгий путь?

Он молча смотрел в огонь, слегка надув губы и наморщив лоб.

Понизив голос, она мягко добавила:

— Я не буду больше к тебе приставать. Я… в общем, я ошиблась. Не справилась со всем этим делом. Я это поняла, когда пришел Кровавый Медведь и попытался начать войну. Вот в тот день мне все и стало ясно. — И она сделала неопределенный жест, будто приглашая его забыть прошлое. — Так что говори, не бойся. Я помогу, как смогу. Если хочешь, просто выслушаю твой рассказ.

Колеблясь и запинаясь, он все-таки заговорил:

— Все дело в Видениях. Все просто едва с ума не сходят. Голодный Бык говорит, что чувствует себя так, как если бы стоял на горной вершине в грозу и не знал бы, куда спрятаться. Только Два Дыма молчит.

— Это действие Силы.

— Как бы то ни было, Видения приходят и уходят… в последнее время чаще. А одно из них возвращается вновь и вновь. Я стою один в горящем лесу. А сквозь пламя проходит Волк Духа и превращается в человека. Он говорит со мной — и такими загадками, которые я не могу понять. О том, чтобы быть одновременно всем и ничем… Меня потом несколько дней дрожь бьет.

Да, и еще кое-что было… вроде Видения наяву. Однажды мы отправились загонять в ловушку горных овец, и я… растворился в овце — не знаю, как иначе сказать. — Он с трудом сглотнул и заговорил о другом. — Два Дыма и Лосиха волнуются. Да и все, я думаю, волнуются. Я это по их глазам вижу. Они знают, что у меня Видения, — но что это такое, не понимают. Шутки-IIIутит и Луговая Тетерка беспокоятся из-за детей. Боятся, что от меня им будет какой-то вред. Лосиха и Два Дыма решили, что мне нужно тебя повидать.

Она вопросительно подняла бровь:

— Лосиха?

Он заерзал:

— Я женился на ней.

Старуха вздохнула и отерла лоб, на котором еще оставался след от глубоко врезавшейся лямки. Внезапно она расхохоталась:

— Круги, мальчик мой. — Она покачала головой. — Женился, значит? Что ж, желаю, чтобы это тебе больше счастья принесло, чем мне.

— Я счастлив. Она знает, что меня беспокоят Видения.

— Хорошо, тогда ей легче будет все объяснить. — Она засунула руку в мешок, вытащила оттуда сухой хлебец из лесной лилии и бросила ему. — Надеюсь, что Волшебная Лосиха понимает, во что ввязалась. Нечего на меня так смотреть! Я знаю, о чем говорю. Я немало страданий причинила и Большому Лису, и Резаному Перу. Да, кстати, раз уж об этом речь зашла — я плохо понимала, что делаю, когда вышла замуж за Большого Лиса. Это было в первый раз. Я была молода — ну, не моложе тебя, но все-таки молода. Мне казалось, что я смогу успокоиться и жить, как все люди. Казалось, что я смогу прогнать Видения.

— И у тебя ничего не получилось? — Он задумчиво жевал хлеб; скулы двигались под гладкой кожей. Его глаза все время невольно возвращались к спирали, выбитой на задней стене, на которую падал теперь свет солнца.

— Да, ничего не вышло. — Она засмеялась. — Тут все дело в том, как устроены люди. Я думаю, что мы не отличаемся от остальных животных. Возьмем, к примеру, бобра. Даже если у него уже есть отличная запруда, полная ивовых веток, воткнутых в ил, он все равно будет выбираться на берег и подгрызать деревья — даже елки, если других не будет. По-моему, тут может быть только одно объяснение: таким его сотворил Вышний Мудрец. А нам, людям, нужно быть друг с другом, и когда мужчины и женщины живут вместе, одежды распахиваются и то, что делает мужчину мужчиной, встречается с тем, что делает женщину женщиной. Я тоже испытывала это влечение и надеялась, что совокупление пересилит Видения.

Безнадежная грусть отразилась на лице молодого человека.

Она понимающе улыбнулась:

— Сначала так и получается. На какое-то время ты сможешь в ней раствориться. Все кажется таким новым, таким чудесным — вдобавок и само совокупление притягивает. Да, совокупление… — Она, видимо, погрузилась в воспоминания, потом вздохнула и продолжала: — Но дело в том, что тебя начинает тянуть в разные стороны. Влечение к Видениям борется с влечением к любимому человеку. И что тогда? Невозможно ведь следовать и тому и другому. — Она выразительно покачала пальцем. — И нечего так поднимать брови. Я тебе серьезно говорю: совмещать это невозможно. Ну, как угодно; не хочешь — не верь. На собственном опыте поймешь, что так оно и есть.